Доброе дело живёт вечно: история сиропитательного дома Елизаветы Медведниковой в Иркутске

1838 год для истории Иркутска стал знаменательным по случаю важнейших событий того времени — в городе был открыт сиропитательный дом Елизаветы Медвед­никовой для девочек-сирот. Сам приют в таком случае стал действительно уникальным учреждением, поскольку он стал первым в Сибири учебным заведением для девочек. Также не стоит забывать, что обучение в гимназиях и училищах для прекрасного пола было недоступно — таковы были социальные реалии времени. Поэтому появление такого заведения в Иркутске стало по-своему революционным событием. Подробнее — в материале ИА IrkutskMedia

В начале XIX века на территории Сибири женское образование практически отсутствовало за исключением редких случаев получения домашнего минимума. После восстания в Санкт-Петербурге на Сенатской площади ссыльные дворяне вместе со своими женами заложили новый тренд на образование в Иркутске и других городах Сибири.

С мужским образованием в городе дело обстояло значительно лучше. В Иркутске было разнообразие учебных заведений: три учебных мужских, девять богоугодных заведений и при этом ни одного женского учебного или воспитательного заведения. В газете "Восточное обозрение" (16+) одним из авторов в заметке об истории сиропитательного дома Елизаветы Медведниковой отмечалось, что "при тогдашнем уровне понятий о женском образовании вообще на Руси и говорить нечего, что в Иркутске и вовсе не думали".

Как мы уже сообщили, первой ласточкой в деле продвижения женского образования стал сиропитательный дом Елизаветы Медведниковой для девочек-сирот. Идея эта витала в среде именно иркутского общества — в лице иркутского купечества начала XIX века. Иркутское купечество, как показывает богатая история нашего города, вложило немало сил из собственного кошелька.

Так, в деле устранения "социальной несправедливости" ключевую роль сыграла Елизавета Михайловна Медведникова, на примере биографии которой становится многое понятно, особенно желание изменить сложившуюся ситуацию.

Елизавета Медведникова родилась 15-го октября 1787 года в Иркутске и по происхождению принадлежала к местному небогатому купеческому роду Красногоровых и рано лишилась родителей. Она обладала двумя замечательными качествами — отличалась большой добротой и незаурядной красотой. В 19-летнем возрасте Елизавета Михайловна вышла замуж за иркутского купца 1-й гильдии Логина Фёдоровича Медведникова, который после 1812 года, благодаря очень выгодной торговле китайкой, занял почётное место в плеяде одних из самых богатых купцов Иркутска.

"Китайкой" называли шелковую ткань синего цвета, ввозимую в Россию из Китая в XVIII — начале XIX века. В XIX веке уже в России стали выпускать недорогую плотную хлопчатобумажную китайку, из которой шили платья. Ткань была очень популярна в народе и вошла в пословицы.

При этом сама Елизавета Михайловна не получила систематического образования и даже не могла воспроизвести письменно свою фамилию на бумаге. Тем не менее она нашла важное применение своему главному качеству — доброте, вложив это в воспитание своих двух сыновей. Супружеское счастье длилось, к сожалению, недолго — в 1814 году супруг скончался, Елизавета Михайловна овдовела, оставшись с малолетними детьми — старшему сыну было только семь лет. Однако воспитание самой Е.М. Медведниковой в духе старинного благочестия с одновременным равнодушием, отчуждённостью к различным пустым развлечениям передалось ее детям. Глубокая религиозность, неукоснительное следование церковным, христианским канонам характеризовали ее как прекрасный образец православной верующей, посвятившей свою жизнь сохранению христианского благочестия. Кроткий нрав, отзывчивость к нуждам и невзгодам бедных и страждущих всегда подталкивали Елизавету Михайловну к неоднократной помощи из собственных средств на помощь ближним и нуждающимся.

"Искренность чувств и смирение к судьбе — являлись одним из лучших украшений персоны Елизаветы Михайловны" — так о ней говорили современники.

Став вдовой в 27 лет, Елизавета Медведникова "приобрела ещё более самостоятельности" и посвятила, насколько позволяло время и возможности, свою жизнь для оказания помощи тем, кто в этом нуждался. Поэтому такая бурная деятельность не могла не остаться без внимания и выдвинула Медведникову из среды местного провинциального общества, сделав её женщиной не просто знаменитой, а одной из тех, которыми в Иркутске гордится местное общество.

Благодеяния преимущественно носили тайный характер и особое внимание Медведниковой было обращено к сиротам. Поэтому грандиозная идея о создании сиропитательного дома (которая часто высказывалась Медведниковой) естественно возникла из глубокого понимания, осмысления собственных личных обстоятельств жизни. Семейные разговоры, размышления явно усиливали благородные порывы Елизаветы Медведниковой вплотную заняться острой социальной проблемой детей, оставшихся без родителей.

К сожалению, инертность и пассивность общества стали серьёзным препятствием на пути реализации доброго дела всей жизни Елизаветы Медведниковой.

Усилия Елизаветы сдвинуть общество "с мёртвой точки" не увенчалось успехом: 24 октября 1828 года Медведникова скоропостижно скончалась. Последними словами, в какой-то мере ожидаемыми, умирающей прозвучала просьба к собственным детям, чтобы те позаботились о сиротах и устроили для них заведение в Иркутске на солидный капитал (определённый самой Медведниковой) в 70 000 рублей ассигнациями.

После смерти матери её единственные дети — Иван и Логгин Медведниковы — принялись за исполнение последней воли матери и при активном, "горячем" участии бывшего гражданского губернатора Цейдлера (к слову, оставившем о себе хорошую память и славу как губернатора), заметно продвинулись в деле создания приюта.

Иван Логгинович приступил к составлению проекта и даже для большего ознакомления с этого рода заведениями он уехал в Москву. Оттуда он вскоре привёз разработанный проект на устройство сиропитательного дома и устав этого учреждения. Причём, планировалось имеющийся капитал разделить: 20 000 рублей реализовать на постройку здания, а на 50 000 рублей ассигнациями с использованием и других пожертвований от разных благотворителей и неравнодушных к социальным проблемам города, учредить банк сиропитательного дома с тем, чтобы доходы с этого капитала шли непосредственно на содержание самого дома. Также первоначально полагалось содержать в заведении десять сирот за счёт доходов с 50 000 рублей ассигнациями и увеличить число сирот по мере приращения доходов.

Создание банка являлось важным элементом будущего приюта. К тому же, чтобы дом успешно функционировал, он должен был иметь постоянную материально-финансовую базу: в противном случае, функционал учреждения не был бы реализован в полной мере.

Поэтому функционирование дома обеспечивал учрежденный при нем банк — первый частный банк в Сибири, а до 1865 года — единственный в Иркутске. Собственно, с него и началась история становления кредитного дела в городе, которая не обошлась без трудностей и преград. 

Вполне обработанные проект и устав от братьев Медведниковых поступили через генерал-губернатора Броневского к министру внутренних дел графу Блудову и представлены были в Государственный совет. Члены государственного совета посчитали, что капитал будущего учреждения слишком мал и недостаточен.

Но в обсуждение активно включился известный реформатор, граф Михаил Михайлович Сперанский. Он всецело поддержал проект Медведниковых и даже сам лично обратился к императору Николаю Павловичу и с большим энтузиазмом доказывал, что "Бог благословит доброе дело и успех должен увенчаться впоследствии".

Обращение Сперанского дало свои результаты. Уже 20 июля 1836 года были утверждены проект и уставы сиропитательного дома и банка. Примечательно, что будущие учреждения тут же были приняты под "высочайшую опеку и покровительство" государыни императрицы Александры Фёдоровны.

Деяния, труды верного сына своей матери были возданы по заслугам: Иван Логгинович стал почетным членом совета сиропитательного дома и банка, кроме того, в честь 50-летнего юбилея сиропи­татель­ного дома городская дума присвоила Ивану звание почетного гражданина Иркутска. Почти каждый день в сиропитательном доме бывала супруга Ивана Логгиновича, Александра Ксенофонтовна Медведникова.

Пройдут годы, и по своему духовному завещанию Александра Ксенофонтовна передаст более 5 млн рублей на различные благотворительные нужды Москвы и Иркутска. В Москве на эти средства в начале ХХ столетия будут построены гимназия, которую назовут Медведниковской, больничный комплекс на Большой Калужской улице и ряд других учреждений. 

Хорошее, устойчивое финансовое положение позволило сиропитательному дому Елизаветы Медведниковой увели­чивать число воспитанниц и улучшать их содержание.

Так, если в 1838 году воспитывалось всего десять девочек-сирот, то в конце 1880-х их было уже сто восемьдесят. Причём, по сообщению газет, они имели сто пятьдесят полных стипендий. В очерке также упоминались другие любопытные детали: основной и запасной капитал банка при сиропитательном доме достигали до одного миллиона трехсот тысяч рублей, и это не говоря о прекрасном здании дома, которое оценивалось в четыреста тысяч рублей.

Несмотря на то, что сиропитательный дом достиг полного материального благополучия и обеспечения, как образовательное учреждение он имел ещё много слабых сторон в деле подготовки своих воспитанниц к дальнейшему жизненному пути. Не случайно, что на этой почве со стороны общественности возникло много нареканий на данное заведение.

Иркутяне считали, что сиропитательный дом, определивший в своём уставе ключевую цель "доставлять образование бедных детям женского пола всех сословий", не давал своим воспитанницам тех знаний, которые могли бы служить им прочной опорой в будущей самостоятельной жизни. В самом учреждении считалось, что "лучшим уделом" для воспитанниц был их выход замуж по достижении 16 лет.

Примеру Иркутска, который задал настоящий модный культурный тренд, последовали и другие города. До конца 1840-х годов банки для финансирования благотворительных заведений возникли в Порхове, Кяхте, Пензе, Устюге, Казани, Коломне и других городах. К 1893 году сиропитательный дом выпустил более тысячи воспитанниц. Среди них было немало детей ссыльных. В приюте обучались и дочери декабристов: Владимира Раевского, Вильгельма Кюхельбекера, Николая Лисовского, Влади­мира Бечасного, Христофора Дружинина.

Среди смотрительниц приюта была Елена Павловна Ротчева, урожденная княжна Гагарина, — одна из образованнейших женщин своего времени. Она принадлежала к старинной аристократической семье Гагариных (её отцом был тайный советник и сенатор).

Молодая княжна Гагарина блистала красотой и умом, прекрасно музицировала, рисовала, даже писала рассказы и повести для детей. А в 1828 году неожиданно для многих вышла замуж за малоизвестного тогда студента Александра Гавриловича Ротчева. Елену Павловну не остановило неравенство их социального положения, молодых людей связывала большая любовь.

Обладая явным талантом, большими способностями к творчеству, она обновила и расширила программы обучения, стали прово­диться литературные вечера, ставиться спектакли. Скоро при ее маленькой квартирке в сиропитательном доме сформировался салон, где обсуждали политические новости, литературные новинки и слушали музыку. Частыми гостями здесь были декабристы, петрашевцы, чиновники, военные и даже всесильный генерал-губернатор Восточной Сибири Николай Николаевич Муравьев-Амурский.

В сиропитательном доме было три класса, разделенных на два отделения, старшее и младшее, то есть всего учились шесть лет. Девочкам преподавали Закон Божий, русский язык и чтение, арифметику, русскую историю, географию, естествоведение, чистописание, рукоделие, рисование, пение, гимнастику. Был даже предмет, который записывали в аттестате как "прачечная". Поощрялось и изготовление вещей для продажи на выставках рукодельных работ, а вырученные деньги выдавались воспитанницам уже при выходе из заведения.

До этого времени небольшие, но принадлежащие им средства хранились на счетах в банке сиропитательного дома с приростом капитала в 6% годовых. Выпускницы при содействии попечителей подыскивали себе занятия, которые потом могли бы их прокормить, или же выходили замуж. А в качестве приданного им выдавались деньги и швейная машинка.

Самым трогательным моментом в жизни воспитанниц сиропитательного дома являлся их выпуск из данного учреждения. Перед этим мероприятием, включавшим в себя торжественную часть, воспитанницы облачались в свои самые лучшие, красивые платья, а также готовили собственный гардероб на деньги, заработанные рукоделием.

Как правило, лучшая из выпускных учениц готовила торжественную, приветственную речь, однако впоследствии такая традиция вскоре прервалась по неизвестным причинам. Торжественная часть обычно начиналась служением панихиды по усопшей Елизавете Михайловне Медведниковой. По окончании служения панихиды воспитанницы пели "Царю Небесный".

К слову сказать, певческий хор сиропитательного дома считался одним из лучших женских певческих хоров, благодаря большим стараниям и усилиям начальства заведения и, конечно же, стараниям учителя пения господина Быстрова. После молитвы, перед публикой представлялся краткий отчёт по проведению учебных экзаменов за истёкший учебный курс, оглашался список выпускающихся воспитанниц, а также краткие сведения о средствах заведения и деятельности Банка. В заключение торжественной части особо отличившиеся и окончившие курсы ученицы получали награды, аттестаты, похвальные листы.

После этого посетители мероприятия могли увидеть, внимательно познакомиться с выставленными и предназначенными для продажи работами воспитанниц, которые тут же раскупались, поскольку были искусно выполнены. Далее накрывался торжественный обед сначала для воспитанниц, затем для почётных гостей. Во время обеда генерал-губернатор принимал бокал шампанского от попечителей дома и провозглашал первый тост за государя императора и императрицу, затем звучали пожелания в адрес сиропитательного дома, учителей-наставников и, конечно же, учениц.

Кстати, в годы генерал-губернаторства Вильгельма Яковлевича Руперта для воспитанниц устраивались балы. Как правило, 24 числа каждого месяца, которые были исключительно семейными. Благодаря особенно тёплому гостеприимству Вильгельма Яковлевича и его супруги Елены Фёдоровны гости и, прежде всего, воспитанницы сиропитательного дома чувствовали себя очень уютно и комфортно. В программе таких балов обязательно были песнопения и танцы. Наиболее был популярен танец гросс-фатер. Самые маленькие воспитанницы забавлялись всевозможными играми, взрослые также играли, но уже в карты.

Установление советской власти не прошло бесследно для сиропитательного дома. Уже в 1920 году сиропитательный дом был закрыт, а здание передано Иркутскому сельскохозяйственному институту, однако память о детище Елизаветы Медведниковой и её сыновей, хранит история и человеческая память.